Продолжаю читать скандинавские сказки про депривацию.

Недавно взялась перечитывать повести Астрид Линдгрен о Малыше и Карлсоне. В детстве я читала эти книжки в переводе Лилианны Лунгиной, а тут отыскался текст на шведском, и я решила сравнить. Стала читать на шведском и, к своему удивлению, так распереживалась, что пришлось выяснять почему. Насколько удалось – не знаю, но выводами постараюсь поделиться.

В самом начале скажу, что есть ЧЕТЫРЕ разных пространства, в которых обитают Малыш и Карлсон: это, во-первых, мир повести Астрид Линдгрен, далее, это чуть иной мир, сотворенный переводчицей Лилианной Лунгиной, третье пространство – это всем известный советский мультфильм, и четвертое, содержащее в себе три предыдущих – это мир диафильма, иллюстрированного тем же художником, который работал над мультфильмом. Здесь я буду говорить в основном про книжку и про перевод.

В детстве я конечно смотрела мультфильм, и потом читала книжку. Не помню, чтобы сильно возмущалась по поводу прочитанного, помню только, что пыталась разглядеть в персонажах повести героев мультфильма, и у меня это не очень получалось. Сейчас начала читать по-шведски, и конечно впечатления уже другие. Во-первых, возмущаюсь сильно, во-вторых, вижу и ценю находки переводчицы; и в-третьих, удивляюсь, как вот из этого бессовестного и коварного манипулятора, каким предстает Карлсон в книжке, получился тот обаятельный Карлсончик, которого озвучил гениальный Василий Ливанов.

Я выбрала несколько цитат, над которыми предлагаю поразмышлять. Слева текст на шведском, справа – на русском в переводе Лилианны Лунгиной.

В самом начале книжки, как и в мультфильме, во время семейного обеда происходит такой разговор (Малыш, как мы помним, мечтает о собаке).

– Ser inte ut som man skulle få nån egen hund så länge man lever, sa Lillebror bittert den där dan, när allting var så avigt. Du, mamma, du har pappa, och Bosse och Bettan håller ihop jämt, men jag, jag har ingen. – Älskade Lillebror, du har ju oss allihop, sa mamma. – Det har jag väl inte visst det, sa Lillebror ännu bittrare, för det kändes plötsligt som om han inte hade någon i hela världen. En sak hade han i alla fall. Han hade ett eget rum, och dit gick han in.

— Похоже, что так всю жизнь и проживешь без собаки, — с горечью сказал Малыш, когда всё обернулось против него. — Вот у тебя, мама, есть папа; и Боссе с Бетан тоже всегда вместе. А у меня — у меня никого нет!.. — Дорогой Малыш, ведь у тебя все мы! — сказала мама. — Не знаю… — с ещё большей горечью произнёс Малыш, потому что ему вдруг показалось, что у него действительно никого и ничего нет на свете. Впрочем, у него была своя комната, и он туда отправился.

 

Мне этот отрывок кажется очень важным. Почему Малышу так показалось? Почему он так сильно вдруг ощутил свое одиночество? Семья как будто дружная: папа и мама уважают друг друга, по вечерам вместе гуляют, вся семья обычно собирается за столом, да еще каждый день, да еще потом в гостиной кофе пьют. Много ли вы знаете таких семей? Мне кажется, в наше время уже не так много семей, где соблюдаются такие традиции, где члены семьи столько времени проводят вместе. Старшие брат и сестра Малыша, бывает, подтрунивают над ним, но все же относятся к нему трепетно. А ребенок все равно ощущает, что он на свете один. Почему? Для меня это ключевой вопрос, и я ищу на него ответ.

Теперь - знакомство Малыша и Карлсона.

– Hur gammal jag är, sa Karlsson. Jag är en man i mina bästa år, det är det enda jag kan säga. (…) – Vilka år är det som är bäst? – Alla, sa Karlsson belåtet. Åtminstone när det gäller mig. Jag är en vacker och genomklok och lagom tjock man i mina bästa år, sa han.

— Сколько мне лет? — переспросил Карлсон. — Я мужчина в самом расцвете сил, больше я тебе ничего не могу сказать. (…) — А в каком возрасте бывает расцвет сил? — В любом! — ответил Карлсон с довольной улыбкой. — В любом, во всяком случае, когда речь идёт обо мне. Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил!

 

«В самом расцвете сил», «в меру упитанный» - это находки переводчицы. Если дословно, «в самом расцвете сил» – это «во цвете лет», «в лучшие годы», а «в меру упитанный» - и вовсе «чуточку толстый». «Спокойствие, только спокойствие!» - это тоже находка переводчицы, она вполне могла бы перевести «Спокойно…» - и было бы тоже верно по смыслу.

Итак, Карлсон набедокурил и улетел, Малыш объясняется с родителями.

Lillebror längtade plötsligt efter Karlsson. Karlsson som var munter och glad och sprätte med fingrarna och sa att olyckor var en världslig sak, som man inte behövde bry sig om. Riktigt mycket längtade Lillebror efter Karlsson. Och på samma gång kände han sig lite orolig. Tänk, om Karlsson aldrig kom tillbaka mer! – Lugn, bara lugn, sa Lillebror för sig själv precis som Karlsson hade sagt. Karlsson hade ju lovat.

И вдруг Малыш почувствовал, что он очень соскучился по Карлсону — бодрому, весёлому человечку, который так потешно махал своей маленькой рукой, приговаривая: «Неприятности — это пустяки, дело житейское, и расстраиваться тут нечего». «Неужели Карлсон больше никогда не прилетит?» — с тревогой подумал Малыш. — Спокойствие, только спокойствие! — сказал себе Малыш, подражая Карлсону. — Карлсон ведь обещал.

 

Здесь, заметим, Малыш и Карлсон только познакомились. Карлсон взорвал паровозик и удалился, но успел Малышку настолько понравиться, что мальчик не просто соскучился, а буквально тоскует по нему (“Lillebror längtade…”). Этот гость с моторчиком взорвал паровозик, наврал с три короба… а то ли еще будет, но Малыш «подсел». Почему? Здесь и далее понимаю, что мне трудно понять Малыша.

Читаем дальше. Карлсон прилетает снова, и Малыш хочет познакомить его с родителями, но так, чтобы родители не наругали его и не обидели. Уже тут видим страх потери, который вообще пронизывает отношение Малыша к Карлсону. Малыш все время боится его потерять, а Карлсон этим пользуется и вертит Малышом, как хочет. Почему? Зачем Малыш ему это разрешает? Я боялась бы, напротив, что этот Карлсон никуда не денется…

Итак, с кухни доносится запах тефтелей.

Fast nu hade ju denna lilla tjocka farbror just sagt ifrån att han tyckte mycket om små goda köttbullar. Det var Lillebrors sak att se till, att han fick dem, annars kanske Karlsson inte ville vara med Lillebror mer. Å, det var mycket som hängde på mammas köttbullar!

Но ведь Карлсон только что заявил, что обожает сочные вкусные мясные тефтели, — значит, надо во чтобы то ни стало угостить его тефтелями, а то он ещё обидится на Малыша и больше не захочет с ним играть… Ах, как много теперь зависело от этих, вкусных мясных тефтелей!

 

Вот такая дружба, покупается за тефтели, все очень просто. Малыш, а тебе не кажется, что дружба – это что-то все-таки другое?..

Карлсон угощается тефтелями и улетает, Малыш находит комнату пустой, когда приводит туда родителей. Мальчик разочарован, семья отправляется пить кофе, и Малыш говорит со всяким простодушием:

– Blunda ett slag, mamma, sa Lillebror, när mamma hade ställt kaffebrickan på det lilla bordet bredvid öppna spisen. – Varför ska jag blunda? – Jo, för du har sagt, att du inte vill se att jag äter socker, och jag tänker ta mig en bit nu, sa Lillebror. Han behövde något att trösta sig med, det kände han tydligt. Varför hade Karlsson givit sig iväg? Man fick verkligen inte göra så – försvinna och bara lämna efter sig en liten köttbulle.

— Мама, отвернись на минутку, — попросил Малыш, когда мама поставила на маленький столик перед камином поднос с кофейником. — Зачем? — Ты же не можешь видеть, как я грызу сахар, а я сейчас возьму кусок, — сказал Малыш. Малышу надо было чем-то утешиться. Он был очень огорчён, что Карлсон удрал. Ведь действительно нехорошо так поступать — вдруг исчезнуть, ничего не оставив, кроме башни из кубиков, да ещё с мясной тефтелькой наверху!

 

Ну действительно, мама, ты же не хочешь смотреть, как мальчик ест сахар – вот и не смотри. «Малышу надо было чем-то утешиться…» Доктор, мне кажется, если мы утешаемся сахаром, что-то не так в нашем королевстве. Удовольствие и радость – это совсем разные состояния, хотя мы не всегда отличаем одно от другого.

Han tog en sockerbit till och tänkte på Karlsson igen. De fick prata och surra omkring honom bäst de ville, Lillebror tänkte på Karlsson och undrade, om han skulle få se honom mer.

Он взял ещё кусок сахару и снова принялся думать о Карлсоне. Пусть себе болтают о чём хотят, а он будет думать только о Карлсоне.

 

Я недавно узнала про такой термин, «созависимость». Сначала этим словом обозначали состояние тех, кто живет бок о бок с зависимыми людьми, а потом вообще расширили смысл этого понятия, оно теперь может включать и зависимость от другого человека. А тут у нас налицо и зависимость Малыша от другого человека (Карлсон), и зависимость от вещества (сахар). Картина, скажем прямо, невеселая. Что не так в семействе Свантесонов? Почему юный Сванте (он же Малыш) так легко и безвольно «подсел»?

Итак, читаем дальше… Карлсон возвращается – и предъявляет Малышу обвинения:

Han tittade sig omkring i rummet. – Apropå hus, sa han, var är mitt torn? Vem har förstört mitt fina torn och var är min köttbulle? Lillebror började stamma. – Jag trodde inte, att du skulle komma tillbaka, sa han ängsligt. – Nej, det är klart, sa Karlsson. Världens bästa byggmakare bygger ett torn, och vad händer? Sätter någon opp ett litet staket omkring det och vakar över att tornet får stå kvar i alla dagar? Nej då, långtifrån! River ner och förstör, det gör dom, och äter opp andras köttbullar!

Карлсон оглядел комнату. — А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька? Малыш смутился. — Я не думал, что ты вернёшься, — сказал он. — Ах, так! — закричал Карлсон. — Лучший в мире строитель воздвигает башню, и что же происходит? Кто ставит вокруг неё ограду? Кто следит за тем, чтобы она осталась стоять во веки веков? Никто! Совсем наоборот: башню ломают, уничтожают да к тому же ещё и съедают чужую тефтельку!

 

Здесь, мне кажется, можно почувствовать отношение переводчицы к персонажу: она смотрит на него с улыбкой и видит его хитрости. Но все же Карлсон ведет себя, мягко говоря, нехорошо.

Дальше опять Малыш боится потерять друга, и опять его «покупает».

Till sist sa Karlsson: – Om jag fick nån liten present, kanske jag blev glad igen. Det är inte säkert, men kanske jag blev glad, om jag fick nån liten present.

В конце концов Карлсон сказал грустным голосом: — Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, всё же повеселею, если мне что-нибудь подарят…

 

Поскольку тефтельки съедены, остается фонарик… В переводе «метнул быстрый взгляд», но по-моему все же «моментально схватил».

Karlsson högg den blixtsnabbt. – Just nånting sånt här skulle det vara, om jag skulle kunna bli glad igen, sa han. Den är inte så fin som mitt torn, men om jag får den, ska jag försöka att bli lite glad i alla fall. – Du får den, sa Lillebror.

Карлсон метнул быстрый взгляд на фонарик и оживился: — Вот-вот, что-то в этом роде мне и нужно, чтобы у меня исправилось настроение. Конечно, моя башня была куда лучше, но, если ты мне дашь этот фонарик, я постараюсь хоть немножко повеселеть. — Он твой, — сказал Малыш.

 

Портрет Карлсона выходит не очень привлекательным, но и Малыш далеко не ангелочек.

Lillebror kom hem från skolan en dag, han såg förgrymmad ut och hade en stor bula i pannan. Mamma var i köket, och hon blev precis så uppskakad över bulan, som Lillebror hade hoppats, att hon skulle bli. – Älskade Lillebror, vad är det som har hänt, sa hon och slog armarna om honom. – Krister har kastat sten på mig, sa Lillebror argt. – Nej, vet nån vad, sa mamma, en sån elak pojke! Varför kom du inte in och sa till mig? Lillebror ryckte på axlarna. – Vad skulle det vara bra för? Du kan ju inte kasta sten. Du skulle inte kunna pricka rätt på en lagårdsvägg ens en gång. – Å, din lilla dumbom, sa mamma. Inte tror du väl, att jag tänkte kasta sten på Krister heller! – Vad skulle du annars kasta, undrade Lillebror. Det finns inget annat, åtminstone inget som är lika bra.

Однажды Малыш вернулся из школы злой, с шишкой на лбу. Мама хлопотала на кухне. Увидев шишку, она, как и следовало ожидать, огорчилась. — Бедный Малыш, что это у тебя на лбу? — спросила мама и обняла его. — Кристер швырнул в меня камнем, — хмуро ответил Малыш. — Камнем? Какой противный мальчишка! — воскликнула мама. — Что же ты сразу мне не сказал? Малыш пожал плечами: — Что толку? Ведь ты не умеешь кидаться камнями. Ты даже не сможешь попасть камнем в стену сарая. — Ах ты глупыш! Неужели ты думаешь, что я стану бросать камни в Кристера? — А чем же ещё ты хочешь в него бросить? Ничего другого тебе не найти, во всяком случае, ничего более подходящего, чем камень.

 

Опять же, читая этот отрывок, я словно вижу улыбку переводчицы. Но про себя думаю: ребята, камни – это вам не снежки… исход может быть любой, вплоть до летательного. Вас ничего не смущает?

Мама тоже тревожится и вопрошает Малыша:

– Tänk, om ni kunde vänja er av med att slåss, sa mamma. Man kan väl prata om saker och ting i stället? Vet du, Lillebror, det finns faktiskt ingenting, som man inte kan klara ut, om man pratar igenom saken ordentligt. – Det finns det väl visst det, sa Lillebror. Till exempel i går. Jag slogs med Krister då också… – Fullkomligt i onödan, sa mamma. Ni kunde lika bra ha klarat ut vem som hade rätt genom ett vettigt resonemang. Lillebror satte sig vid köksbordet och lutade sitt sårade huvud i händerna. – Trodde du, ja, sa han och blängde på sin mamma. Så här sa Krister till mig: ’Jag kan klå dig’, sa han, och då sa jag: ’Du kan så lagom heller’. Hur skulle vi ha klarat ut det genom ett vettigt resonemang, kan du säga mig det?

— Скажи, а нельзя ли вообще обойтись без драки? Мирно можно договориться о чём угодно. Знаешь, Малыш, ведь, собственно говоря, на свете нет такой вещи, о которой нельзя было бы договориться, если всё как следует обсудить. — Нет, мама, такие вещи есть. Вот, например, вчера я как раз тоже дрался с Кристером… — И совершенно напрасно, — сказала мама. — Вы прекрасно могли бы разрешить ваш спор словами а не кулаками. Малыш присел к кухонному столу и обхватил руками свою разбитую голову. — Да? Ты так думаешь? — спросил он и неодобрительно взглянул на маму. — Кристер мне сказал: «Я могу тебя отлупить». Так он и сказал. А я ему ответил: «Нет, не можешь». Ну скажи, могли ли мы разрешить наш спор, как ты говоришь, словами?

 

Беседа конечно трогательная, спасибо за нее и Астрид Линдгрен, и Лилианне Лунгиной. Однако. Что же делает мама? Наверно что-то ребенку объясняет про камни и их ударную силу?

Det kunde inte mamma, och hon slutade tvärt med sin fredspredikan. Hennes slagskämpe till son såg ganska dyster ut, och hon skyndade sig att sätta fram varm choklad och färska bullar åt honom. Det var något som Lillebror tyckte om. Han hade känt den ljuvliga doften av nybakat vetebröd redan när han kom i trappan, och mammas härliga kanelbullar gjorde livet åtminstone något lättare att leva.

Мама не нашлась что ответить, и ей пришлось оборвать свою умиротворяющую проповедь. Её драчун сын сидел совсем мрачный, и она поспешила поставить перед ним чашку горячего шоколада и свежие плюшки. Всё это Малыш очень любил. Ещё на лестнице он уловил сладостный запах только что испечённой сдобы. А от маминых восхитительных плюшек с корицей жизнь делалась куда более терпимой.

 

Вот, Малыш, плюшки, утешься. Сахар, плюшки, Карлсон… не кажется ли вам, что кто-то ступил на скользкую дорожку?

Пролистываем еще несколько страниц и читаем о том, как новый товарищ Малыша решил притвориться болящим.

– Vill du vara sjuk, sa Lillebror häpen. – Det vill väl alla människor, sa Karlsson. Jag vill ligga i min säng och ha mycke’ mycke’ feber, och du ska fråga, hur jag mår, och jag ska säga, att jag är världens sjukaste, och du ska fråga, om det är nånting jag vill ha, och jag ska säga, att jag är så sjuk så sjuk, så jag vill absolut ingenting ha …mer än bara en massa tårta och rätt många kakor och fullt med choklad och en hel hoper karameller. Karlsson tittade förväntansfullt på Lillebror, som stod där ganska handfallen och inte visste, var han så plötsligt skulle kunna få tag i allt det där Karlsson ville ha.

— Ты хочешь заболеть?! — изумился Малыш. — Конечно. Все люди этого хотят! Я хочу лежать в постели с высокой-превысокой температурой. Ты придёшь узнать, как я себя чувствую, и я тебе скажу, что я самый тяжёлый больной в мире. И ты меня спросишь, не хочу ли я чего-нибудь, и я тебе отвечу, что мне ничего не нужно. Ничего, кроме огромного торта, нескольких коробок печенья, горы шоколада и большого-пребольшого куля конфет! Карлсон с надеждой посмотрел на Малыша, но тот стоял совершенно растерянный, не зная, где он сможет достать всё, чего хочет Карлсон.

 

Как не вспомнить фразу из другого мультика: «А хотя бы я и жадничаю, зато от чистого сердца!»

– Jag vill att du ska vara som en mor för mig, fortsatte Karlsson, och du ska säga, att jag måste ta nån otäck medicin …men då ska jag också få fem öre. Och så ska du svepa en varm yllehalsduk om halsen på mig, men då säger jag, att den killar…om jag inte får fem öre till. Lillebror ville gärna vara som en mor för Karlsson. Och det betydde, att han måste tömma spargrisen.

— Ты должен стать мне родной матерью, — продолжал Карлсон. — Ты будешь меня уговаривать выпить горькое лекарство и обещаешь мне за это пять эре. Ты обернёшь мне горло тёплым шарфом. Я скажу, что он кусается, и только за пять эре соглашусь лежать с замотанной шеей. — Малышу очень захотелось стать Карлсону родной матерью, а это значило, что ему придётся опустошить свою копилку.

 

Мне кажется, ученый психолог тут много мог бы сказать. Я не ученый и не психолог, но думаю, что если в отношениях один все время жертвует, а другой только требует жертв, что-то не так в этих отношениях… но Малыш почему-то так не считает.

И далее что мы видим: Малыш на все деньги покупает сладости и даже что-то тырит в гостиной, все это достается Карлсону - кроме одного маленького орешка в сахаре, который Малыш быстро съедает сам, за что Карлсон на него дуется. Все это в моем сознании помещается с трудом.

Впрочем, забегаю вперед, пока еще Малыш только собирается в гости к Карлсону. И его беспокоит непраздный вопрос:

– Men tror du verkligen att du orkar mig, frågade Lillebror. – Det blir det vi får se, sa Karlsson. Det ska bli ganska intressant att se, om jag orkar mer än halvvägs, sjuk och eländig som jag är. Men det finns alltid den utvägen att jag kan tippa av dig, om jag känner att det inte går. Lillebror tyckte inte att det var någon bra utväg att bli avtippad halvvägs upp till taket, och han såg lite betänksam ut. – Men det ska säkert gå bra, sa Karlsson. Bara jag inte får motorstopp. – Tänk, om du får det, då ramlar vi ju ner, sa Lillebror. – Plask, visst gör vi det, sa Karlsson glatt. Men det är en världslig sak, sa han och sprätte med handen. Lillebror bestämde sig för att tycka att det var en världslig sak han också.

— Ты думаешь, у тебя хватит сил долететь со мной до крыши? — Там видно будет, — сказал Карлсон. — Трудно, конечно, предположить, что я, такой больной и несчастный, смогу пролететь с тобой и половину пути. Но выход из положения всегда найдётся: если почувствую, что выбиваюсь из сил, я тебя сброшу… Малыш не считал, что сбросить его вниз — наилучший выход из положения, и вид у него стал озабоченный. — Но, пожалуй, всё обойдётся благополучно. Лишь бы мотор не отказал. — А вдруг откажет? Ведь тогда мы упадём! — сказал Малыш. — Безусловно упадём, — подтвердил Карлсон. — Но это пустяки, дело житейское! — добавил он и махнул рукой. Малыш подумал и тоже решил, что это пустяки, дело житейское.

 

Допустим, это всего лишь сказка, «пустяки, дело житейское». Но беспечность в таком вопросе… лично я не поддерживаю. (Кстати, «дело житейское» - тоже находка переводчицы, если дословно – «дело мирское, пустое, преходящее».)

Далее читаем о том, как Малыш принимает решение оставить родителям записку.

Annars skulle det kanske bli samma väsen som en gång, när de var hos mormor, och Lillebror tog sig för att åka tåg på egen hand. Mamma hade gråtit efteråt och sagt: – Men, Lillebror, om du nu ville åka tåg, varför sa du inte till mig? – För att jag ville åka tåg, sa Lillebror. Det var likadant nu. Han ville följa med Karlsson upp på taket, och därför var det bäst att inte fråga någon. Om de upptäckte, att han var borta, kunde han alltid försvara sig med att han i alla fall hade skrivit den där lappen.

А то может получиться так, как уже было однажды, когда Малыш гостил за городом у бабушки и вдруг решил сесть в поезд и вернуться домой. Тогда мама плакала и говорила ему: «Уж если тебе, Малыш, так захотелось поехать на поезде, почему ты мне не сказал об этом?» «Потому, что я хотел ехать один», — ответ Малыш. Вот и теперь то же самое. Он хочет отправиться с Карлсоном на крышу, поэтому лучше всего не просить разрешения. А если обнаружится, что его нет дома, он сможет оправдаться тем, что написал записку.

 

«Я хочу, чтобы было так, как я хочу, поэтому разрешения спрашивать не буду». Малыш понимает, что мама будет переживать, но приносит ее в жертву своим хотелкам… что печально.

То были цветочки, теперь ягодки: приведу наиболее возмутительные отрывки.

Карлсон убеждает Малыша приготовить «приторный порошок» из части накупленных сладостей и спорит, что порошок ему поможет. Спорят на шоколадку. Малыш конечно скармливает больному все, не оставляя себе ни ложечки. Друзья ждут, подействует ли лекарство.

Efter en halv minut sa Karlsson: – Du hade rätt. Det hjälpte inte mot feber. Ge mig chokladkakan! – Ska du ha chokladkakan, sa Lillebror häpen. Det var ju jag som vann. – Om du vann, så är det väl inte för mycket att jag får chokladkakan, sa Karlsson. Nån rättvisa får det vara här i världen. Förresten är du en ruskig liten pojke, som sitter där och vill ha choklad bara för att jag har feber.

Спустя полминуты Карлсон сказал: — Ты был прав, это лекарство не помогает от жара. Дай-ка мне теперь шоколадку. — Тебе? — удавился Малыш. — Ведь я выиграл пари! — Ну да, пари выиграл ты, значит, мне надо получить в утешение шоколадку. Нет справедливости на этом свете! А ты всего-навсего гадкий мальчишка, ты хочешь съесть шоколад только потому, что у меня не упала температура.

 

Далее Карлсон съедает шоколадку, принимает остаток сладостей в виде второй порции порошка, съедает вторую шоколадку (на сей раз - потому что Малыш проспорил), а потом говорит огорченному Малышу:

– Men eftersom du nu är en sån glupsk liten pojke, så är det väl bäst att vi delar resten broderligt – har du några karameller kvar?

— Но раз ты такой лакомка, такой обжора, лучше всего будет по-братски поделить остатки. У тебя ещё есть конфеты?

 

«Раз ты такой обжора, давай поделим по-братски…» - иными словами, отдай мне половину того, что у тебя по случайности застряло в карманах. Ну не коварство ли?

Малыш находит в карманах три орешка, Карлсон лопает все три («делит по-братски»), но при этом стыдит Малыша. Мальчик находит последний четвертый орешек, быстро съедает его, Карлсон дуется. Что тут вообще происходит? Кто придумал, что это сказка про дружбу?

Наконец, финал третьей главы. Карлсон удручен, оттого что ему не достался целый один орешек.

Han satt tyst ett slag och såg ännu dystrare ut. – Förresten har jag inte fått nån femöring för att halsduken killar, sa han. – Ja, men du har ju inte haft nån halsduk på dig, sa Lillebror. – Det finns ingen halsduk i hela huset, sa Karlsson vresigt. Men om det hade funnits en, så skulle jag ha haft den på mig, och då hade den killat, och då hade jag fått fem öre. Han tittade vädjande på Lillebror, och hans ögon var fulla av tårar. – Ska jag behöva lida för att det inte finns nån halsduk i huset, tycker du? Det tyckte inte Lillebror. Och så gav han Karlsson på Taket sin sista femöring.

Минуту он просидел молча и стал ещё печальнее. — Во-первых, я не получил пятиэровой монеты за то, что кусается шарф. — Ну да. Но ведь тебе не завязывали горло, — сказал Малыш. — Я же не виноват, что у меня нет шарфа! Но если бы нашёлся шарф, мне бы наверняка завязали им горло, он бы кусался, и я получил бы пять эре… — Карлсон умоляюще посмотрел на Малыша, и его глаза наполнились слезами. — Я должен страдать оттого, что у меня нет шарфа? Ты считаешь, это справедливо? Нет, Малыш не считал, что это справедливо, и он отдал свою последнюю пятиэровую монетку Карлсону, который живёт на крыше.

 

«Опустим завесу жалости над этой сценой»…

В следующей главе Малыш и Карлсон идут гулять по крышам. «Хочу, чтобы весело, а то я не играю», - это как бы творческое кредо Карлсона. Приведу отрывок, в котором мы мы постигаем, что есть «весело» и «забавно».

På ett ställe var det en ganska bred klyfta mellan två hus, det var just ett sådant ställe, där Lillebror närapå ramlade ner. Men Karlsson fick tag i honom i sista minuten, när Lillebrors ena ben redan hade givit sig iväg utför takkanten. – Kul, va, sa Karlsson och halade in Lillebror. Det var just så där jag menade. Gör om det igen! Men Lillebror ville inte göra om det igen. Det var lite för mycket ’närapå’ för honom. Det fanns fler ställen, där man måste klänga sig fast med både armar och ben för att inte trilla, och Karlsson ville, att Lillebror skulle ha så roligt som möjligt, så han tog inte alltid den lättaste vägen.

В одном месте между домами была широкая щель, и Малыш едва не свалился в неё. Но в последнюю минуту, когда нога Малыша уже соскользнула с карниза, Карлсон схватил его за руку. — Весело? — крикнул он, втаскивая Малыша на крышу. — Вот как раз такие места я и имел в виду. Что ж, пойдём дальше? Но Малышу не захотелось идти дальше — сердце у него билось слишком сильно. Они шли по таким трудным и опасным местам, что приходилось цепляться руками и ногами, чтобы не сорваться. А Карлсон, желая позабавить Малыша, нарочно выбирал дорогу потруднее.

 

«Весело» - это когда чуть не падаешь с крыши, так считает лучший в мире Карлсон. Готова с ним поспорить, но остается вопрос: почему с ним согласен Малыш?

Справедливости ради замечу, что в той главе Карлсон проявляет уже капельку благородства: он приносит молоко голодной малышке (которое впрочем крадет), мешает жуликам жульничать (применяя впрочем их же методы…) Наконец, он прощается с Малышом, и мальчика с крыши снимают пожарные. Семья окружает его вниманием и заботой, и он узнает о том, что стоит больше, чем «сто тыщ миллионов».

На следующий день семья собирается за столом.

Med armbågarna på bordet och huvet stöttat i händerna satt han där och försökte tänka efter, hur livet skulle bli utan Karlsson. – Inga armbågar på bordet, vet du väl, sa Bettan. – Sköt dig själv, sa Lillebror. – Inga armbågar på bordet, Lillebror, sa mamma. Vill du ha lite mera blomkål? – Nä, hellre döden, sa Lillebror. – Usch, så säger man inte, sa pappa. Man säger ’Nej tack’. Det var då också ett sätt de hade att kommendera en hundratusenmillioners unge, tänkte Lillebror, men det sa han inte. I stället sa han: – Om jag säger ’Hellre döden’ så förstår ni väl, att jag menar ’Nej tack’. – Men så säger inte en gentleman, envisades pappa. Och nog vill du väl vara en gentleman, Lillebror? – Nä, jag vill hellre vara en sån som du, pappa, sa Lillebror.

Малыш сидел, опершись локтями о стол и обхватив ладонями голову. Он не мог себе представить жизни без Карлсона. — Ты разве не знаешь, что нельзя класть локти на стол? — спросила Бетан. — Следи лучше за собой! — огрызнулся Малыш. — Малыш, убери локти со стола, — сказала мама. — Положить тебе цветной капусты? — Нет, лучше смерть. — Ох! — вздохнул папа. — Надо сказать: «Нет, спасибо». «Чего это они так раскомандовались мальчиком, который стоит сто тысяч миллионов», — подумал Малыш, но вслух только сказал: — Вы же сами прекрасно понимаете, что, когда я говорю: «Лучше смерть», я хочу сказать: «Нет, спасибо». — Так воспитанные люди не говорят, — сказал папа. — А ты ведь хочешь стать воспитанным человеком? — Нет, папа, я хочу стать таким, как ты, — ответил Малыш.

 

«Не пытайтесь воспитывать детей, они все равно будут похожи на вас» (народная мудрость).

Далее следуют замечательные мысли про соотношение невкусного и полезного:

– Tack, min unge, sa pappa. Hur var det, ville du verkligen inte ha mera blomkål? – Nä, hellre döden, sa Lillebror. – Men det är nyttigt, sa mamma. – Det var väl det jag kunde tro, sa Lillebror. För ju illare man tycker om en mat, ju nyttigare är den. Varför måste dom proppa in alla vitaminerna i sånt som smakar illa, det skulle jag gärna vilja veta? – Ja, är det inte konstigt, sa Bosse. Du tycker väl, att dom skulle vara i kola och tuggummi i stället? – Det där var det förnuftigaste du har sagt på länge, sa Lillebror.

— Спасибо тебе, мой мальчик, — сказал папа. — Так ты действительно не хочешь цветной капусты? — Нет, лучше смерть, - сказал Малыш. — Но ведь она очень полезна, — вздохнула мама. — Наверно, — сказал Малыш. — Я давно заметил: чем еда невкусней, тем она полезней. Хотел бы я знать, почему все эти витамины содержатся только в том, что невкусно? — Витамины, конечно, должны быть в шоколаде и в жевательной резинке, — сострил Боссе. — Это самое разумное из всего, что ты сказал за последнее время, — огрызнулся Малыш.

 

Да, мальчик не лыком шит. Но почему же тот же Карлсон с такой легкостью им вертит?

В тот же день Карлсон возвращается и с легкой душой сообщает Малышу о том, что он его надул.

– Har du ingen feber i dag, frågade Lillebror. – Feber…jag, sa Karlsson. Jag har aldrig haft nån feber. Det var bara inbillning. – Inbillade du dig bara, att du hade feber, sa Lillebror häpen. – Nä, men jag inbillade dig, att jag hade det, sa Karlsson och skrattade förnöjt. Världens bästa filurare, gissa vem det är!

— Сегодня у тебя нет жара? — спросил Малыш. — У меня? Жара?.. У меня никогда не бывает жара! Это было внушение. — Ты внушил себе, что у тебя жар? — удивился Малыш. — Нет, это я тебе внушил, что у меня жар, — радостно ответил Карлсон и засмеялся. — Угадай, кто лучший в мире выдумщик?

 

Карлсон смеется, Малыш не обижается. Друг его обманул – ну и что, пустяки, дело-то житейское.

Под обаяние Карлсона попадает не только Малыш, но и его друзья, Кристер и Гунилла. Они знакомятся с Карлсоном, и тот первым делом предлагает им покидать стулья из окна – опять же, для веселья. Малыш предлагает не кидать, Карлсон дуется.

Då får vi hitta på nånting annat då, för skoj ska jag ha. Annars är jag inte me’, sa han och knep tjurigt ihop munnen. – Ja, vi kan väl hitta på nånting annat, sa Lillebror bedjande. Men Karlsson hade visst bestämt sig för att tjura. – Akta er bara, så att jag inte flyger ifrån er, sa han. Både Lillebror och Krister och Gunilla förstod vilken olycka det skulle vara, och de tiggde och bad Karlsson, att han skulle stanna hos dem.

Раз вам не нравится моё предложение, придумайте что-нибудь другое, а то я с вами не буду водиться. Я должен чем-нибудь позабавиться, — сказал Карлсон и обиженно надул губы. — Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! — умоляюще прошептал Малыш. Но Карлсон, видимо, решил обидеться всерьёз. — Вот возьму и улечу сейчас отсюда… — проворчал он. Все трое понимали, какая это будет беда, если Карлсон улетит, и хором принялись уговаривать его остаться.

 

«Они все понимали, какая это будет беда…» - а я не понимаю. Напротив, понимаю, что будет беда, если он НЕ улетит. Чем этот капризный человечек привлекает детей? Почему они так боятся, что он не будет с ними дружить? Он же и так не дружит. Он вообще не про дружбу, а про предметный подход. Для него Малыш и его друзья – просто предметы, которыми он пользуется. И не вполне мне ясно, почему дети это ему позволяют, хотя причина наверно есть.

На этом разбор полетов завершу, добавлю только, что первую повесть о Малыше и Карлсоне Астрид Линдгрен написала в 1955-м году, а через несколько лет еще две. И я думаю, она ощутила и записала что-то важное. Карлсон – это человек-праздник, для него как будто нет запретов, все разрешается. Почти Кит Мун, а может даже и без «почти». На дворе 1955 год… Скоро Элвис, скоро «Битлз»… скоро те же Це Хто. И тут, наверно, уже даже я могу понять Малыша, который разбивает копилку, чтобы стать родной матерью. Думаю, что повести про Малыша и Карлсона – совсем не детские книжки. Они может быть про детей, но про таких, кто ощутил одиночество, которое может носить в себе и взрослый человек. Спасибо шведской писательнице за то, что она эти темы озвучила и предложила над ними задуматься.

Итак, вернемся к тому вопросу, с которого начали. Откуда у Малыша такая тяга к Карлсону и прогулкам по крыше? Почему так мало радости в его душе, что нужны удовольствия? Наверно, здесь сколько читателей, столько и ответов. Попытаюсь дать свой. Возможно дело в том, как Малыш понимает дружбу. Ему так объяснили, что значит любить – объяснили, полагаю, в семье, и не столько словами, сколько примером. Потому что радость – это состояние души, которая любит бесплатно. Если душа в другом состоянии, то и радости дефицит. Для Малыша любить – значит нуждаться в ком-то, испытывать какие-то интересные, сильные чувства, приятные или страшноватые, но в центре все равно не тот, кого он как бы любит. Здесь в отношениях преобладает «предметный подход»: другой человек – это предмет, которым я пользуюсь, чтобы удовлетворить свои потребности. Но бывает и по-другому, есть даже такие люди (сама встречала), для которых любить значит желать добра, и себе (что тоже важно) и другому человеку. Но Малышу и Карлсону этого как будто никто не открыл, и даже не пытается открыть.

Поэтому я бы сказала, что книжка очень печальная. И тем более удивительным мне представляется чудесный поворот судьбы: ведь не было бы книжки – не было бы и мультфильма, а мультфильм – это уже совсем другая история. Наш советский Карлсон – совсем другой: избалованный, невоспитанный, но сердце у него доброе. Василий Ливанов наделил своего героя обаянием и добротой. И Фаина Раневская, конечно, бесподобно озвучила Фрекен Бок, а Геннадий Гладков написал прекрасную музыку. Много можно сказать о мультфильме, но я не буду, скажу только, что это другое пространство – которого, впрочем, не было бы, если бы не книга.

И еще, как я узнала совсем недавно, в советское время был издан диафильм с иллюстрациями Анатолия Савченко – того же художника, который работал над мультфильмом. Несколько лет назад эти слайды были отреставрированы и изданы в виде книги вместе с переводом Лилианны Лунгиной. Эти картинки почти примиряют меня с Карлсоном… а может даже и без «почти». В любом случае, если бы Астрид Линдгрен не сочинила те сказки на шведском, если бы Лилианна Лунгина не перевела их на русский, то не было бы ни мультфильма, ни диафильма с этими прекрасными картинками.

Книга с иллюстрациями Анатолия Савченко

Мультфильмы: "Малыш и Карлсон" (1968); "Карлсон вернулся" (1970)